В кольце его рук - Страница 40

— Не будь смешной, Линда. Полагаю, не имеет большого значения, чем руководствовался Крис, результат в любом случае один и тот же, не так ли?

— Так вот почему ты сказал мне тогда, что я не могу вернуться на работу, если не выйду за тебя замуж. Крис рассвирепел бы…

Лицо Джеральда помрачнело.

— Крис не может заставить меня что-либо сделать, Линда.

— Но у него здорово получается делать кое-какие намеки, не так ли? Интересно, он настаивал на твоем присутствии при рождении ребенка, чтобы ты почувствовал себя настоящим папашей?

— Черт возьми, Линда…

Она вздернула подбородок и уставилась на Стронга, сверкая глазами.

— Я освобождаю тебя от всех обещаний, всех долгов и обязательств, Джеральд. И считаю себя также свободной от них. А теперь оставь меня одну, чтобы я могла упаковать вещи. Через час меня здесь не будет, и ты никогда больше не услышишь обо мне.

Он шагнул к ней и взял ее за руки.

— Ты не можешь так поступить.

Линда отшатнулась.

— Тебе больше нечего мне сказать, — оборвала она мужа.

— Ты, возможно, удивишься, но ты моя жена, Линни.

— Это положение можно изменить.

— Тем не менее это дает мне определенные права.

— Какой неожиданный энтузиазм! — заметила она с издевкой. — О, я понимаю, ты обеспокоен, как мой уход воспримет Крис. Не переживай. Я объясню ему, что это была моя ошибка и ты здесь ни при чем.

Она резко развернулась и пошла через холл в свою спальню, но на секунду остановилась, чтобы бросить через плечо последнюю колкость:

— В конце концов, мне абсолютно нечего терять, от моей репутации уже ничего не осталось. Так что мне ничего не будет стоить помочь отбелить твою!

— Если ты собираешься говорить с Крисом, не забудь передать ему от меня, что он был прав, когда год назад советовал мне тебя уволить, — донесся ей вслед хриплый голос Джеральда.

Линда замерла, не сделав и шага, и почувствовала, как у нее потемнело в глазах. Она ждала чего угодно, но только не этого! Бедняга готова была поклясться, что никто не может придраться к ее работе. Она сама знала, что справляется с ней отлично, и никто никогда не говорил ей ничего иного. Да и сам Джеральд часто очень хорошо отзывался о ее работе, даже после женитьбы. А Крис? Разве он не утверждал, что она незаменимый работник для компании?

Линда почувствовала страшную слабость и, чтобы не упасть, прислонилась к стене.

Нет! Крис никогда не сказал бы такого. Тогда остается только одно — Джеральд придумал это, чтобы причинить ей боль. О существовании такой черты его характера она и не подозревала, и это еще больше укрепило решение уйти. Лучше быть одной, чем подвергать своего ребенка риску когда-нибудь испытать на себе такое отношение.

Линда покачнулась, ничего не видя от слез, застлавших глаза. Теперь она более одинока, чем если бы предпочла остаться одной с самого начала. Если бы она отказалась выйти замуж за Джеральда и не говорила ему о ребенке, то, возможно, и дальше тешила бы себя надеждой, что может рассчитывать на его поддержку, если захочет. А со временем могла бы честно и уверенно рассказать ребенку об отце.

Но теперь оба — и она, и ее ребенок — отвергнуты равнодушно, окончательно, несправедливо. И нет смысла притворяться, что все сложилось бы по-другому, если бы она этого захотела.

Я справлюсь, сказала себе Линда, призвав на помощь все свое мужество. Справлюсь одна, смогу пережить и это.

Она схватила с полки в кладовке сумку. Сьюзен приютит ее на ночь. Нужно только захватить самое необходимое. Позже у нее будет время забрать остальные вещи — если захочет, конечно, и не побоится связанных с ними воспоминаний.

Линда не слышала шагов Джеральда, пока он не остановился в дверях комнаты, заполняя собой дверной проем.

— Линда, извини. Это было непростительно, — сказал муж хрипло.

Она даже не взглянула на него.

— О, это целиком моя вина, — натянуто сказала Линда. — Я хотела добиться от тебя реакции и добилась… Она мне не очень понравилась. Убирайся к дьяволу, Джеральд!

Он не пошевелился, словно врос в землю.

— Не расстраивайся. Тебе это вредно.

Одним движением она судорожно смахнула в сумку с туалетного столика коробочки с кремами, флаконы. Руки у нее дрожали от негодования.

— Ты еще смеешь советовать мне не расстраиваться? — Она взяла со столика последний предмет — позолоченную портретную рамку — и в ярости швырнула в ненавистного мужчину.

Рамка ударилась о косяк рядом с его головой, но Джеральд даже не шевельнулся. Осколок разбившегося стекла от рамки проткнул нечеткую фотографию молодого человека в армейской форме.

В мгновение ока подхватив остатки рамки, с которой сыпались осколки стекла, Линда в ужасе смотрела на то, что до недавнего времени оставалось единственной памятью об отце. Теперь это были куски дерева, стекла и бумаги. Не в силах удержать жалкие остатки дрожащими руками, она снова уронила их. Опустившись без сил на край кровати, женщина прижала руки к груди и, нагнув голову, отчаянно зарыдала.

Джеральд перешагнул через разбитое стекло и встал рядом с женой на колени.

— Линни, — прошептал он. — Дорогая, пожалуйста, не плачь. Все можно поправить…

Что поправить — жизнь или памятную вещь? Фотография была испорчена, но можно взять фрагменты оригинала из сейфа и снова сделать по ним портрет. Однако это не уменьшило боль, которую она причинила себе этим идиотским, разрушительным поступком, — как будто снова потеряла отца. И на этот раз сама во всем виновата. Но особенно усиливало боль леденящее сознание того, что ее ребенок тоже терял своего родителя…